Об окончании войны я узнала, когда училась в 5-м классе Ачитской средней школе, а жила на квартире по улице Советской у маминой знакомой Анны Шистеровой. У неё было четверо детей, а у нас пятеро. Они с мамой Фёклой познакомились в селе Криулино, где формировалась дивизия, а солдаты учились военному делу.

Утром 9 мая я спала на маленьких полатях – над голбцем. Слышу как будто во сне громкий плач с причитаниями и рыданиями, а проснуться не могу. Кто-то меня тычет в бок, да так, что больно стало. И я с трудом проснулась. Ася, дочь тёти Анны, говорит: «Вставай, да вставай ты быстрей, ведь война окончилась!» Я протёрла глаза, ноги свесила и говорю: «Надо радоваться, а вы ревёте». Тётя Анна подошла ко мне, сняла с полатей, усадила нас всех на лавку, обняла и говорит: «Кому-то радость, а для нас великое горе. Ваши отцы не вернутся никогда, они погибли, никто их не похоронит по-человечески». Да так громко опять заплакала с причитаниями: «Остались вы, деточки, без отца родимого, никто не обнимет, не приголубит, и как же мы будем вас воспитывать, поить-кормить, в люди выводить. Ох-хо, горе какое великое…». И мы тоже не выдержали - заплакали взахлёб.

Тёте Анне стало плохо. Дочь дала ей порошок и молока запить. Когда полегчало, тётя сказала: «Завтракайте скорей - и марш в школу! Да сумки-то не берите, будет лишь митинг. Вон люди уже идут к школе…».

Когда мы подбежали к школе, митинг уже шел. Выступил военком и многие другие. Был даже залп – мы испугались. Директор школы объявил, что занятий не будет – бегите по домам! Мы, заринцы, побежали в свой посёлок. Вышли за Ачит и стали петь, плясать, веселиться. Подруга Нюра и говорит мне: «Запевай «Катюшу!»

А мне вдруг не по себе стало. Я вспомнила про маму, её больное сердце, и рванула бегом домой, не оглядываясь. Всю дорогу бежала, лишь когда в гору поднялась, перевела дух. И опять бежать. Тревожусь: «Хоть бы с мамой не было плохо». Подбегаю к дому - тишина. Захожу. Мама сидит за столом,  зажав голову ладонями. Вздрогнула, когда я зашла, и спросила: «Ты откуда? Почему не в школе?»

- Мама, я подумала, что тебе плохо… Вот я и прибежала, чтобы с тобой ничего не случилось. А в школе был митинг, потом нас отпустили…

- Доченька, я бы поплакала, да слез нет – высохли. Сердце закаменело.

Я дала ей камфару, белый порошок высыпала в стакан, налила туда молока, она выпила, и я её уложила на кровать.

Да будь проклята война!

Мария Степановна АЗАНОВА-ЛАЗАРЬКОВА

п. Заря